Скажу сразу: вероятно, этот текст должен был бы быть в три раза длиннее. Но я решил выключить эмоции и подать мысли без них. По крайней мере, по возможности. События минувшей недели потрясли всех. Даже тех, кто чего-то подобного ожидал. Просто потому, что оно не могло не случиться. Потому что у этого были причины, нараставшие полгода. И их необходимо начинать проговаривать в полный голос уже сейчас.
Несмотря на то, что ничего ещё не закончилось и всё, на самом деле, в разгаре. Я не стану лукавить: всё может стать ещё хуже – ближайшие две недели будут критическими. Очень многое будет зависеть от того, как наша сторона будет держать удар. Который несомненно нанесут сразу по нескольким направлением. Почему? Потому что могут.
Я сейчас не стану давать оценок, говорить о том, кто и в чём виноват, а просто постараюсь озвучить причины того, что произошло под Балаклеей и вызвало цепную реакцию. Лежат эти причины в трёх направлениях.
I. Армия
У которой было (и есть) несколько проблем. По ним и ударили.
Первая и главная: численность. В то время, как ВС РФ вели «спецоперацию» и «действовали малыми силами», ВСУ вели полноценную войну и проводили волны неистовых мобилизаций, в итоге добившись численного превосходства от пяти до семи раз. По разным оценкам. Всё, что произошло в Балаклее и далее, было следствием именно такого дисбаланса. Начиная от того, что ударный кулак ВСУ там встречал гарнизон из СОБРовцев и мобилизованных людей Донбасса (их здесь ласково называемых «мобиками»). Которые проявили себя как абсолютные герои. Но которых было просто мало. А вот армии там не было. И где же она была?
У меня есть мысли на этот счёт. Скорее всего её оттуда перебросили для нашего собственного «контрнаступа», который тоже готовился, но который уже вряд ли произойдёт. Ну, а что, направление же «второстепенное», а личного состава мало. Вот и перекинули. Почему нет? А ВСУ смогли сработать сразу на нескольких направлениях. И нет, Херсонский «наступ» не был отвлекающим манёвром. Они просто прощупывали на удачу, где получится. Получилось в Балаклее. А вот мы не могли везде отреагировать одинаково. Почему? Потому что мало людей.
Далее, ВСУ использовали ИГИЛовскую (ИГИЛ – запрещённая в России террористическая организация – прим. ред.) тактику сверхмобильных мелких групп. Неслучайно: именно она была эффективна против артиллерии, которую ВС РФ заявляли своим главным преимуществом. И это не удивительно: на любое преимущество найдётся своя тактика. Но конкретно у этой был один трогательный момент: она была эффективна только потому, что ВС РФ не могли контрманеврировать. Почему? Потому что некем. Потому что мало людей. И те, что были, сидели мгновенно заблокированными в укрепах, пока их на высокой скорости объезжали мобильные группы ВСУ, сразу прорывавшиеся в тыл. Глубоко и быстро. Ведь у них для этого людей хватало.
Ещё раз: тактика мобильных групп оказалась возможна только потому, что у противоположной стороны не было пехоты. То есть у нашей стороны. В итоге воюющих «малыми силами» гениальных стратегов просто поймали без штанов. И без шанса на контрудар. Который в первые дни можно было нанести сокрушительно. Например, ударить по Харькову, с которого сняли всё, что можно было снять – он стоял открытый. Но делать этого было некем. Почему? Потому что мало людей.
И отрезать ВСУшные дерзкие прорывы тоже было некем. По той же причине. А это ведь простейший манёвр. И ведь ВСУ не сделали ничего гениального: они просто действовали по азам венной технологии. Полностью прописанным в уставах. Например, какими силами надлежит держать участок фронта, какова должна быть глубина эшелонирования, какова плотность укрепов и так далее. На что рассчитывали «великие стратеги»? На то, что артиллерия зарешает? Она и зарешала. В первый день. А дальше что? А потом всё равно нужна была пехота, которой не было. Итог известен.
Вторая глобальная военная причина: систематическое отсутствие ударов по инфраструктуре тыла врага...
Первый такой удар (и то пока единичный) был нанесён на днях, и то непонятно, станет ли это в дальнейшем методичной работой. А ведь именно такие методичные удары надо было проводить с самого начала, разрушая украинский тыл. Без обрушения которого с ВСУ не справиться – и это факт. Тем более сейчас.
Третья глобальная военная причина: потеря времени вылилась в потерю преимущества в вооружении. Да, ребята, именно так: преимущество ВС РФ, как минимум — частично, преодолено за счёт НАТОвской техники, которой меньше, но которая бьёт высокоточно. Невнятной тактикой СВО врагу дали возможность всё это привезти. И теперь жизненно важно найти способ перекрыть эти поставки. В том числе и разрушением инфраструктуры тыла, что нам пока по силам. Без этого, опять же, справляться с ВСУ будет сложнее с каждым днём.
Ну, и не совершенная система военной координации. Передачи развединформации (о концентрации врага под Балаклеей все на местах знали за несколько недель, но для штаба это почему-то стало неожиданностью), система отдачи приказов (в том числе на открытие огня) и так далее. Я не стану это подробно расписывать, да оно и не нужно – вы и так поняли, о чём я. И с этим тоже надо что-то делать, причём, быстро. Теперь уже, практически, налету.
II. Общество
То, что в тылу у армии. Общество, которое не воюет. У страны, которая делает вид, что не воюет. И здесь к самому обществу предъявлять претензии было бы несправедливо: его умышленно не переводили на военные рельсы, пытаясь соорудить что-то вроде «англо-бурской войны». Мол, это всё где-то там, а вы здесь живите, как жили. «Мы будем пить, будем гулять за тебя, Родина мать», как поётся в одной омерзительной песне в жанре квасного патриотизма. Вот оно и пило, и гуляло. Пока не наступило 7 сентября 2022 года. А ведь это не «англо-бурская война» и даже не война в Афгане – это Великая Отечественная. Так что, ребята, мы и дальше будем делать вид, что не воюем? Мы и дальше не будем мобилизовываться?
III. Отчуждённость
Самый тяжёлый и, пожалуй, самый опасный момент, вскрытый всем этим. Я говорю о полной отчуждённости между теми, кто принимает решения, и теми, кем они руководят. В полном отсутствии обратной связи между ними. С людьми не разговаривают. Им ничего не объясняют. Но я не стану развивать эту тему. Это и есть, во многом, те самые эмоции, которые я решил выключить. Достаточно будет и того, что мы друг друга поняли.
Вот примерно так, друзья мои. Знаете, что во всём этом самое неприятное? Что провал ВС РФ произошёл бы в любом случае – даже если бы у ВСУ ничего бы не получилось ни на одном из участков фронта. Настолько перечисленные причины были весомы и настолько критически они накопились. Как минимум, российское наступление в любом случае было бы сорвано. Потому что наскоками ВСУ были бы истрачены и резервы, и накопленные боеприпасы, и ресурс пушечных стволов, двигателей самолётов и танковых траков. Так что у превосходящих ВС РФ в пять-семь раз ВСУ положение было беспроигрышным с самого начала. Даже в случае формальной неудачи они просто подождали бы несколько месяцев (или даже недель) и попытались бы снова. При таком раскладе они ничего не теряли.
А теперь же мы вынуждены смотреть на то, продержится ли наша армия в ближайшие две недели. И если да – она выиграет для нашей стороны какое-то время. А как оно будет потрачено? Также, как предыдущие полгода? Я не стану кривить душой и работать тут психотерапевтом: такое очень возможно. Хотя лично я надеюсь на лучшее. Ведь к изменениям подталкивает объективная реальность. И теперь любой, кто говорит, что мобилизация (пусть даже и ограниченная) и резкое наращивание группировки не нужно – или враг, или преступник. Вот просто запомните это. Ну, а если существенных изменений всё же не внесут, то я лишь спрошу: сколько Балаклей нужно, чтобы до вас наконец хоть что-то дошло, ребята?
Всем добра.
(с) Павел Кухмиров
Свежие комментарии